захочется умереть. Конечно, случайный прохожий, поглядев на мою розу,
скажет, что она точно такая же, как вы. Но мне она одна дороже всех вас.
Ведь это ее, а не вас я поливал каждый день. Ее, а не вас накрывал
стеклянным колпаком. Ее загораживал ширмой, оберегая от ветра. Для нее
убивал гусениц, только двух или трех оставил, чтобы вывелись бабочки. Я
слушал, как она жаловалась и как хвастала, я прислушивался к ней, даже
когда она умолкала. Она— моя.